Франческа да Римини: исторические факты, образ в произведениях литературы, живописи и музыки. Паоло и франческа Знатная дама де римини возлюбленная паоло

Возможно, эта история не дошла бы до нас,
растворившись бесследно в прошлом, как и многие другие подобные истории, если бы
Данте Алигьери, выдворенный из Флоренции по политическим мотивам, не нашел приют
в Равенне у Гвидо да Полента, племянника Франчески да Римини.
Прекрасная
красавица Франческа мечтала о любви. Но кого заботят мечты юной девушки, если на
кон поставлены честь и достоинство двух знатных родов?

Rossetti_Dante_Gabriel_Paolo_And_Francesca_Da_Rimini

Между семействами
Римини и Равенны существовала давняя вражда. Уладить раздор в средневековой
Италии можно было лишь одним способом – породниться. И отцы благородных семейств
приняли решение поженить детей. Из четырех сыновей Римини отец Франчески выбрал
старшего. Джованни, по прозвищу Калека, отличался свирепым нравом и ужасной
внешностью, и вряд ли Франческа по доброй воле согласилась бы выйти за него
замуж. Чтобы сделка не расстроилась, решено было прибегнуть к хитрости. Для
заключения брачного договора в Равенну отправили младшего брата Джованни
красавца Паоло.

Paolo_and_Francesca__Edward_Charles_Hally

Франческе приглянулся молодой юноша, и она с радостью
покинула отчий дом. И лишь прибыв в поместье Римини, поняла, что была жестоко
обманута, ее мужем оказался не красивый и добрый Паоло, а жестокий калека
Джованно. Однако любовь, вспыхнувшая между Франческо и Паоло, не
погасла.
Согласно обычаям того времени, Джованно, лорд Пезаро, обязан был
жить по месту своей службы, а его семья должна была находиться за городом, в
родовом замке. Этот замок и стал для Франчески тюрьмой и одновременно местом
тайных встреч с любимым.

Feuerbach_Anselm_Paolo_And_Francesca

Легенда гласит, что однажды Джованно, заподозрив
неладное, не уехал из замка, а выждал какое-то время и ворвался в спальню жены в
тот момент, когда она тайно встречалась с Паоло. В комнате был потайной выход,
но Паоло не успел им воспользоваться. Разъяренный обманутый муж, выхватив
кинжал, бросился на брата. Франческа встала между мужем и любимым, приняв
смертельный удар на себя. Это не спасло Паоло, следующим ударом был убит
он.

Alexandre_Cabanel_The_Death_of_Francesca_de_Rimini_and_Paolo_Malatesta_1870

Так гласит легенда. Исторические факты свидетельствуют немного о другом.
Франческа к тому времени уже не была юной прекрасной девой, от первого брака она
воспитывала дочь. И тайных встреч между ней и Паоло не было. Коротая время за
чтением книг, она иногда читала их вместе с младшим братом мужа. Именно в такой
момент их застал Джованно и, приняв дружеский поцелуй за доказательство измены,
не раздумывая, убил обоих.
Это не помешало Данте поместить погибших в ад, где
они, по воле автора, кружились, не размыкая объятий, в вечном вихре дьявольского
огня. Любовная страсть, приведшая к гибели, навсегда соединила их после смерти.

Dore_Gustave_Paolo_And_Francesca_Da_Rimini

Но даже Данте, уготовив им муки ада, ничего не говорил о длительной связи и
супружеской измене. Подробности о тайных встречах в комнате с потайным ходом
появились позже, когда в свет вышла трагедия Габриэле Д’Aннунцио «Франческа да
Римини».

А. Шефер. Появление призраков Паоло и Франчески да Римини перед Данте и Виргилием

Моральные устои Средневековья были таковы, что всякая любовь
считалась греховной. Данте не искал и не желал искать оправдания возлюбленным.
Но его упоминание в «Божественной комедии» о муках Франчески и Паоло в аду
позволило появиться прекрасной легенде о любви, сюжет которой лег в основу
произведений многих музыкантов, художников и писателей.

George_Frederick_Watts_18171904_Paolo_i_Francheska

http://italy-guide.sitecity.ru/stext_2803223812.phtml

http://dnevnik.bigmir.net/groups/article/48475

Вчера (уже даже, получается, позавчера) съездила в Оперный на "Франческу да Римини" Рахманинова. Эта опера ставится в Малом зале, идёт опять-таки в полуконцертном исполнении: с условными костюмами и намёком на декорации. Режиссёр-постановщик - всё тот же наш продуктивнейший Вячеслав Стародубцев, которого Вадим Журавлёв обзывает скучнейшим. Относительно "Пиковой дамы" могу даже согласиться, а вот "Франческу" он поставил неплохо, обыграв, как водится, балкон и верхние боковые галереи Малого зала, чтобы предметно показать те внутренние дистанции, которые на самом деле разделяют героев.

Эта опера Рахманинова трудна для постановки прежде всего тем, что вокала там не так уж и много. В описаниях часто указывается, что она ближе по структуре к кантате. А симфонические части на сцене надо чем-то заполнять. Стародубцев заполнил хождениями хора (это должно изображать полёт грешных душ, носимых адских вихрем), игрой с античными масками (каждый персонаж имеет свою маску. Маски, видимо, символизируют архетипическое, вечное в персонажах конкретной истории. А может, скрывает подлинную сущность каждого) и пластическими этюдами. Вот такими:

Это Паоло и Франческа, несомые адским вихрем. А вот они же (Паоло - Сергей Кузьмин, Франческа - София Бачаева) собираются предаться любви:

А вот персонажи в масках в финальной сцене (слева Сергей Кузьмин и София Бачаева):

Честно сказать, я не вполне уверена в эстетической высоте пластических этюдов, но, в конце концов, если кому-то не хочется смотреть, можно прикрыть глаза и слушать музыку. Музыка Рахманинова грандиозна, а маэстро Дмитрий Юровский, противу обыкновения, не "размазывает" оркестр, а даёт ему мощное звучание и не загоняет темп (послушала я на Ютубе финал под управлением Михаила Плетнёва - там просто гоп-галоп, гоп-галоп"). Я вообще люблю Рахманинова, а эту оперу особенно, и позавчера ездила слушать уже третий раз, чем потрясла девочку-скрипачку из оркестра, которой сообщила этот факт (у нас Малый зал так устроен, что оркестранты выходят вместе со зрителями, и можно поблагодарить музыкантов и перекинуться словом).

В третий раз я поехала, чтобы послушать новых для себя исполнителей партий Паоло и Франчески - были как раз Сергей Кузьмин и София Бачаева, а до этого я дважды слушала с Владимиром Кучиным и Анной Даттай. Но все три раза партию Ланчотто Малатесты пел Алексей Зеленков, и я очень рекомендую и новосибирцам, и гостям нашего города сходить у нас на эту оперу прежде всего ради того чтобы услышать Алексея, пока он ещё не "запел" эту роль или пока его не сманили в Большой театр (а приглашали, известно достоверно).

(Алексей Зеленков в роли Ланчотто Малатесты)

Нет, моя рекомендация не значит, что остальные пели плохо. Даже маленькие партии Данте (Кирилл Нифонтов) и Тени Вергилия (Максим Головачёв) были сделаны очень выразительно. И Анна Даттай, и София Бачаева - прекрасные Франчески, и очень разные. У Даттай - эдакая вещь в себе, совершенно окаменевшая перед нелюбимым мужем, у Бачаеваой - не могущая скрыть своего отвращения и еле выдерживающая роль покорной жены. Партия Франчески, конечно, трудная с вокальной точки зрения - Рахманинов, с целью показать, как весенними водами заиграли чувства Франчески, написал и её арию ("О не рыдай, мой Паоло"), и последующий дуэт с Паоло в изрядно высокой тесситуре, с верхним "си" у сопрано, но певицы с этими трудностями справлялись. У Кучина Паоло более легкомысленный, у Кузьмина - более страстный. Но и вокальный и драматический стержень оперы Рахманинова - именно партия Ланчотто. Зеленков ведёт её с неподдельным драматизмом, но не теряя чувства меры и не переходя границ хорошего вкуса. При этом его Ланчотто всегда разный. Одним словом, это прекрасная вокальная и актёрская работа.

Ну и немножко ликбеза, уже не имеющего прямого отношения к нашему театрику.

Франческа да Римини, в девичестве да Полента, жила в XIII в. (предположительные годы жизни - 1255 - 1285). Её отец, Гвидо I да Полента, был подестой (т.е. главой исполнительной и судебной власти) г. Равенны. Утверждают, что Франческа Гвидовна отличалась выдающейся красотой, и папаша решил устроить выгодный династический брак, отдав её за сына пдвесты Равенны, за того самого Джанчотто Малатеста. У Модеста Ильича Чайковского, который сочинял либретто для оперы Рахманинова и которого мой покойный Учитель ласково называл Модей или Модинькой, Джованни превратился, видимо, в Ланфранко или даже в Ланчелота , отсюда и Ланчотто.

Известно, что брак состоялся в 1275 году. Значит, новобрачной тогда было около двадцати лет. Стало быть, до своей смерти она прожила с нелюбимым мужем около десяти лет. При этом любила она своего деверя, младшего брата мужа - Паоло. Существует стойкая легенда, которую то ли пустил, то ли зафиксировал Джованни Боккаччо в комментариях к "Божественной комедии" Данте, что Гвидо да Полента обманом выдал дочь замуж посредством так называемого брака с представителем (вспоминаем "Анжелику, маркизу ангелов" - помните, там вместо хромого де Пейрака приезжает красивый и элегантный маркиз д"Андижос как представитель графа? Вот здесь та же история). И представителем будто бы был Паоло, которого выдали за настоящего жениха девушки. Однако такое представительство вряд ли было возможно, потому что Паоло к тому моменту был женат.

Поэтому остаётся открытым вопрос, в какой же момент из этих примерно десяти лет в браке Франческа влюбилась в Паоло. Известно только, что Паоло несколько лет жил с законной женой раздельно: она в поместье, а он толкался в Римини, где не только занимался политикой, но и, вероятно, безобразничал в доме старшего брата. Была ли с его стороны любовь - бог весть. В голову давно убиенному герою-любовнику не залезть, но, к сожалению, могло быть и такое, что он просто ездил потра... совокупляться с невесткой. Муж, как водится, узнал обо всём последним, но узнал. И вот, по одной версии (Якопо делла Лана, комментарий к "Божественной комедии" от 1320 г.), он прокрался в спальню, где резвились любовники, застал их in coitu и пронзил мечом насквозь, насадив на клинок обоих, как перепелов на вертел ("он одною пулей пристрелил обоих и побрёл по берегу в тоске" - из той же самой серии). По другой, более правдоподобной, Паоло убегал через заднюю дверь / потайной ход, пока Франческа задерживала мужа, внезапно свалившегося на голову, "отпирая" дверь, но зацепился одеждой за какой-то крюк и таким образом был захвачен братом.

Вот художественный щедеврю современного художника, показывающий, "как всё происходилё" (эстетически ранимым под спойлер не ходить!) в последнем варианте:

(Владимир Капустин. Паоло Малатеста, зацепившийся за крючок подолом из очень качественной мануфактурной ткани, которая не порвалась!)

До сих пор никто не знает, где же точно произошло это скорбное событие: то ли в Римини, то ли в Пезаро, то ли в Сантарканджело-ди-Романья, то ли в замке Градара. Замок Градара, между тем, показывают туристам как именно "то самое место". Случай, конечно, трагический, он очень быстро превратился в сплетню, которая передавалась из уст в уста с ахами, вздохами и покачиваниями головой, но она бы благополучно забылась, если бы её не включил в "Божественную комедию" (Ад, V) Данте Алигьери, который лично знал родного брата убиенной Франчески. Иными словами, молодая особа прославилась, собственно говоря, всего лишь тем, что очень скандально и с крайне тяжкими последствиями соблудила, однако её обессмертил сам Данте!

К тому моменту, когда суровый Дант писал "Ад", история Франчески была ещё у всех на слуху, поэтому на предысторию отношений грешной пары он лишь слегка намекает. Да и сам рассказ Франчески у Данте очень короток, но он так потряс его поэтического двойника, что тот "упал, как падает мертвец". Желающие прочесть текст Данте, могут сделать это , причём и на языке оригинала тоже.

Если вы хотите кратенько почитать об исторической основе дантовского фрагмента, то вам сюда . Журнал "Вокруг света", конечно, не научный источник, но из популярных не самый плохой.

Сведения об опере Рахманинова и краткое её содержание - .

Кстати, в основу либретто Модеста Ильича лёг перевод Дмитрия Мережковского , а по ссылке, что я давала выше - перевод, разумеется, Михаила Лозинского.

Ну и музыкальные иллюстрации - для тех, кто не представляет себе, как звучит "Франческа да Римини" Рахманинова.

1. Монолог Ланчотто, сцена и ария. Александр Виноградов и Гелена Гаскарова . Это из постановки в Нанси 2015 года. Она немножко смешная, как это часто бывает с режоперой, но поют хорошо. (Полностью можно посмотреть ). Ланчотто собирается в поход на гибеллинов (кто такие гвельфы и гибеллины, нагуглите сами. Гвельфы ещё были белые и чёрные, хи-хи), одновременно его терзают ревнивые думы. Обратите внимание, как интонационно бедны реплики Франчески. Интонировать она будет с Паоло, а с мужем разговаривает вот такими деревянными фразами - так композитор показал подлинное отношение Франчески к супругу.

2. Никак не обойтись без олдскульности. Александр Пирогов , Симфонический оркестр Всесоюзного радио (кто дирижёр - не указано). Только ария ("Любви твоей хочу я"). Здесь обратите внимание на темп. Я бы сказала, что темп вальяжный - в первой половине XX века пели заметно медленнее, чем сейчас, причём не только в России / СССР, но и во всём мире.

3. Ария Франчески ("О не рыдай, мой Паоло"). Гелена Гаскарова .

4. И, разыскивая хорошие исполнения этой арии, наткнулась на аргентинскую певицу Мерседес Аркури . Сейчас ей 40 лет (она 1979 г.р.). У неё довольно хороший русский язык, и с высокими нотами она неплохо справляется.

Ну как, понравилось? Если да, то теперь надо послушать в живой постановке. Следим за афишей. Если мне удастся хоть одного человека заразить оперой, я буду знать, что строчила свои посты не напрасно.

А, да - что сталось с историческим Джанни Малатеста? Да женился потом, был намного благополучней во втором браке, наплодил не то пять, не то шесть детей. И ничего-то ему за его душегубство не было! Напротив - обессмертился. Правда, повод для бессмертия был, эмм... Я б себе такого не хотела.

ЗЫ: фотографии унесены с официального сайта НОВАТ.

Во втором круге Ада бесконечный ветер до сих пор носит жертв высоких чувств - Елену Прекрасную и Париса, Клеопатру, Ахилла, а также современников Данте - Франческу с Паоло, убитых ревнивцем. Трагическая история этой пары дошла до наших дней благодаря успеху «Божественной комедии»

Иллюстрация: Владимир Капустин

Донна Франческа, дочь мессера Гвидо да Поленты, самого влиятельного человека в Равенне, то и дело выглядывала в окно, ожидая сватов. Отец девушки возлагал большие надежды на ее брак с сыном могущественного сеньора из Римини, рассчитывая при поддержке новых родственников стать единоличным властителем Равенны. А Франческа гадала про себя, каков жених в обхождении, каковы его манеры и привычки - к примеру, разделяет ли он ее страсть к чтению французских романов о рыцарях и прекрасных дамах. И вот распахнулись ворота, загрохотали копыта по камням мощеного двора. Возглавлял кавалькаду изящный юноша, чья одежда выдавала не только высокое положение, но и умение выбирать портных.

Вот он, молодой мессер Малатеста, которому суждено стать вашим мужем! - указала на красавца компаньонка донны Франчески, девица бойкая и памятливая, казалось, знавшая в лицо всех аристократов Романьи. Сердце невесты часто забилось: воля могущественных родителей редко совпадала с мечтами дочери на выданье, но Франческе предстояло связать жизнь с человеком, словно сошедшим со страниц любимых романов. Откуда девушке было знать, как жестоко она ошибалась…

Встреча с современницей: прелюбодеяние и двойное убийство

Франческа Малатеста, урожденная да Полента и известная в искусстве как да Римини, - первая грешница, с которой Данте Алигьери разговорился в Аду. Автор поэмы «Божественная комедия», отправив самого себя на «экскурсию» по загробному миру, в ходе нее «перемыл кости» многим известным личностям. Прекрасная итальянка вместе с человеком, ставшим единственной любовью ее жизни, после смерти попала на второй круг преисподней. В нем тех, «кто предал разум власти вожделений», - прелюбодеев и эротоманов - бесконечно носит по кругу ветер. Здесь Елена и Парис, из-за которых началась Троянская война, египетская царица Клеопатра и другие «селебрити» древности, но внимание поэта привлекла современница.

«Паоло и Франческа да Римини». Данте Габриэль Россетти, 1867 год

Флорентиец Данте вряд ли встречал Франческу, однако трагическую гибель высокородной дамы обсуждали во всех знатных семействах Италии. К тому же поэт ко времени создания «Ада» лично знал ее брата Бернардино, с которым в 1289 году сражался бок о бок в битве при Кампальдино.

Беседа Данте с Франческой в «Божественной комедии» содержит минимум сведений о женщине и обстоятельствах ее смерти, не названо даже имя ее спутника: в 1308–1315 годах, когда создавалась первая часть поэмы, потенциальным читателям все еще было очевидно, о ком и о чем речь.

Суть этой истории донесли до наших дней хронисты, а подробности - средневековые комментаторы поэмы Данте: в середине 1280-х годов Джованни Малатеста, сын властителя Римини, убил из ревности красавицу-жену и младшего брата Паоло. «Он застал их за прелюбодеянием, взял меч и проткнул их разом так, что они умерли обнявшись», - писал в 1320-х годах комментатор «Божественной комедии» Якопо делла Лана.

Данте лишь расспрашивает женщину о том, как возникло между ней и ее спутником чувство, приведшее их к прелюбодеянию и к гибели. Поэт слышит трогательный рассказ, как Паоло и Франческа читали наедине французский роман о любви легендарного рыцаря Ланселота к супруге его короля и книга помогла им понять собственные взаимные чувства:

Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем
Прильнул к улыбке дорогого рта,
Тот, с кем навек я скована терзаньем,
Поцеловал, дрожа, мои уста .

«Поцелуй». Огюст Роден, 1888–1898 годы

И вот теперь Франческа с Паоло, убитые без покаяния, осуждены на вечные муки, но и смерть их не разлучила. Мужу Франчески, впрочем, предсказаны мучения на самом нижнем и страшном круге Ада, предназначенном для худших изменников, ведь Джованни Малатеста - убийца ближайших родственников, предавший святость семейных уз.

В защиту Франчески: брачная афера

Самый подробный рассказ об этой трагедии оставил другой классик итальянской литературы, Джованни Боккаччо, в «Комментарии к «Божественной комедии», написанном, вероятно, в 1373 году. Он приводит детали, меняющие «картину преступления».

Для начала Франческу жестоко обманули. Жених, которого ее отец счел выгодной партией для дочери, был некрасив и увечен; все звали его Джанчотто, что значит Хромой Джанни. И, если верить Боккаччо, друг предупредил мессера Гвидо да Поленту, что это сватовство может «обернуться скандалом», поскольку у юной Франчески слишком «своенравная душа», чтобы покорно пойти за столь непривлекательного субъекта. И Гвидо пустился на хитрость. В средневековой Европе знатный господин, не имеющий возможности приехать в условленное время в дом невесты на собственную свадьбу, мог заключить заочный брак - когда нареченную вел к алтарю и совершал прочие формальности уполномоченный женихом человек. Так, в 1490 году германский король, будущий император, Максимилиан I Габсбург, занятый войной, но желавший опередить других претендентов на руку (и, соответственно, на владения) Анны, наследницы герцогства Бретань, отправил в Ренн своего представителя. Тот, подписав от имени Максимилиана брачное соглашение, явился в сопровождении двора в спальню девушки и на мгновение засунул под одеяло ногу, что означало вступление короля в супружеские права.

Вот и мессер да Полента договорился с семьей Малатеста, чтобы от имени Джанчотто брак с Франческой приехал заключать Паоло, недаром носивший прозвище il Bello, Красивый. Только невесте не сказали о подмене, и романтичная девушка, думая, что именно Паоло предназначили ей в мужья, влюбилась в молодого человека еще до свадьбы.

Боккаччо пишет о событиях почти вековой давности, и в рассказе не все ясно. Так, по его словам, мессер да Полента выбрал Джанчотто в мужья дочери потому, что тот считался наследником Римини, но на самом деле господство семьи Малатеста над городом в те годы еще было под вопросом. Паоло не годился в женихи, поскольку уже состоял в браке с Орабиле Беатриче из рода Гьяджоло. Довольно странно, что Франческа не знала об этом.

Реконструированный в XX веке интерьер «комнаты Франчески» на втором этаже замка Градара

Когда девушку привезли в Римини к настоящему мужу, продолжал Боккаччо, она была глубоко разочарована и оскорблена: «Должно думать, что она, видя себя обманутой, возненавидела его». Но при этом, по словам флорентийца, Франческа «не выкинула из души уже существовавшей любви к Паоло». Сердце этой красавицы нельзя назвать склонным к измене: постоянство в чувствах и привело ее в конце концов в объятия Паоло.

В защиту Джованни: непредумышленное убийство

Все тайное становится явным, и, как пишет Боккаччо вслед за более ранним флорентийским комментатором поэмы Данте, мессеру Джованни, который часто отлучался по делам, о связи Франчески с Паоло донесла прислуга. Разъяренный супруг, неожиданно нагрянув домой, начал ломиться в дверь спальни, откуда его жена в этот момент в панике выпроваживала Малатесту-младшего через другой выход. Франческа впустила мужа в комнату, думая, что Паоло уже скрылся, а молодой человек меж тем зацепился одеждой за железный крюк, торчащий из двери, и не успел высвободиться, когда брат бросился на него с мечом. Женщина кинулась между ними, закрыв собой возлюбленного от удара, а Джованни, как писал Боккаччо, «уже замахнулся рукой с мечом и весь устремился с этим ударом, - и случилось то, чего он не желал бы, так как раньше меч рассек грудь Франчески, чем он приблизился к Паоло». Джованни был потрясен произошедшим, «так как любил жену больше самого себя». Вторым ударом ревнивец зарубил Паоло.

Замок Градара в 30 км от Римини, по одной из версий, место гибели Паоло и Франчески

У Джованни своя драма. И если верить Боккаччо, он не хладнокровный мститель и даже, вероятно, мог бы простить супруге измену, судя по тому, что не хотел ее смерти. Муж, которого дама тихо ненавидела, тоже в каком-то смысле жертва цепи трагических событий, которую запустил, по Боккаччо, действительно безжалостный человек - отец Франчески.

Земное правосудие: неслучившаяся месть

Данте предрек Джованни Малатесте вечные муки во льдах за содеянное, но в земной жизни знатный сеньор не понес наказания за убийство. В 1286 году он снова женился, на Джиневре из Фаэнцы, у них родилось пятеро детей; до самой смерти правил городом Пезаро.

Отношения с семьей да Поленты у клана Малатеста после гибели Франчески не испортились: два рода продолжали заключать между собой династические браки. Трагедия влюбленных «аукнулась» в следующем поколении: Уберто, сын Паоло, мечтая отомстить за гибель отца, бежал из Римини и несколько лет сражался в войнах против клана Малатеста в рядах их врагов. Позже, правда, политические амбиции возобладали в его душе над жаждой мести, и Уберто предложил Рамберто Малатеста, сыну Джованни, вместе свергнуть их дядю Пандольфо, чтобы завладеть Римини. Рамберто, однако, был и злопамятен, и расчетлив одновременно, а потому предал и убил беспокойного кузена.

Кто бы ни был виноват в гибели несчастных влюбленных, как пишет дантолог Теодолинда Баролини, «история Франчески сделала ее к первому десятилетию XIV века в центральной Италии культурной иконой, известной примерно как в наши дни покойная принцесса Диана». Однако со временем трагедия постепенно забылась бы, если бы Данте не написал о Франческе и Паоло в «Божественной комедии». Сюжет об их любви заимствовали отуда многие деятели искусства, в частности поэты Джон Китс и Габриэле д’Аннунцио, композиторы Петр Чайковский и Сергей Рахманинов, этим сюжетом вдохновлялся и Огюст Роден - знаменитая скульптура «Поцелуй» сначала называлась «Франческа да Римини».

--
* Перевод М. Лозинского

Фото: Fine Art Images / Legion-media, Bridgeman / Fotodom.ru, Getty Images, Nazareno Balducci

Очередная статья на восстановление.

ГЕРОИНЯ ПОНЕВОЛЕ

Удивительная штука - слава. Кто-то годами и годами безрезультатно бьется, чтобы заявить о себе, а кому-то даром не нужная всемирная известность падает на плечи неожиданно и пристает намертво, причем обстоятельства этого нечаянного обретения бессмертия могут быть весьма неприятными.
Так, в один не очень-то прекрасный, но точно не установленный день в конце тринадцатого века некий благородный итальянский синьор во гневе ревности обессмертил свою жену одним движением руки: убил ее, проткнув шпагой. Если точно, несчастную в памяти народной оставил не он сам, а поэт, но это уже мелочи, ведь не будь самого убийства, писать поэту было бы нечего.

(Паоло, Франческая, Данте и Вергилий - иллюстрация к "Божественной Комедии")

Наиболее проницательные читатели уже поняли, что поэтом был Данте, сердитым итальянским господином - не кто иной, как Джованни (Джанчотто) Малатеста по прозвищу Хромой, а несчастной его жертвой - Франческа да Римини, урожденная да Полента.
По мнению исследователей, вся эта историяпроизошла, вероятнее всего, в промежутке между февралем 1283-го (когда Паоло вернулся в Римини) и 1284-м годом. Во всяком случае, в 1286-м Джанчотто женился повторно, что подтверждено документальными свидетельствами, и вряд ли он сделал это прямо сразу после своего преступления.

След в искусстве
История Паоло и Франчески сегодня является одной из наиболее известных в мире любовных трагедий. Однако, в отличие от таких слезоточивостей, как «Отелло, венецианский мавр» или «Ромео и Джульетта», эта история предстала миру не в виде отдельного литературного произведения. Впервые читатель столкнулся с парой несчастных любовников в «Божественной Комедии» Данте, где их история рассматривается в Пятой песни «Ада».
Надо сказать, что отношение Данте к убиенным, если судить по «Божественной Комедии», можно определить как неоднозначное. Он поместил их не в Рай и даже не в Чистилище - но все же и не прямо в Ад, а в самом начале пути к нему. Поэт явно им сочувствовал, но не мог открыто одобрять супружескую измену - общество бы не поняло, а проблем с ним у Данте и так было хоть отбавляй.

Праздничные суды
Довольно банальная, казалось бы, тема супружеской измены мало кого из творческих людей оставила равнодушным в данном случае. Историю Паоло и Франчески комментировал Боккаччо, к ней приложился Габриэле Д’Аннунцио, не смогли пройти мимо нее литераторы и поэты Бокер, Гейзе, Блок, композиторы Чайковский и Рахманинов, а также многочисленные художники и иллюстраторы - например, Энгра и Доре.
Виноват ли в том поэтический талант Данте, или же есть в этом бытовом убийстве на почве ревности что-то особенное, не очень понятно, однако факт остается фактом: людские умы по сей день никак не успокоятся на этот счет.
К примеру, в июне 1992-го года в Равенне прошел публичный пересмотр истории Паоло и Франчески. Событие это было призвано восстановить максимально близко к реальности обстоятельства, приведшие к трагедии, и являло собой самый настоящий суд над Джанчотто - с обвинителями, адвокатом, и всем, что полагается на суде. Правда, не было самого обвиняемого, но это уже мелочи, учитывая, что расследование убийства запоздало на каких-то шесть-семь столетий.
Кстати, эта инициатива страшно возмутила Флоренцию, которая уже много веков грызется с Равенной из-за Данте. Напомним, что первая отправила великого поэта в пожизненное изгнание, а вторая, наоборот, приютила его, а «Божественная Комедия» была начата во Флоренции, но завершена в Равенне. Ни один из городов уступать своих позиций в битве за наследие и, особенно, прах поэта не собирается, так что стычкам и взаимным претензиям конца-края не видать по сей день.
Так вот, флорентийская общественность не замедлила объявить мероприятие профанацией, направленной на опошление одного из красивейших поэтических произведений человечества, а также потребовала оставить в покое останки великого поэта. Дело в том, что все действие проходило на площади Святого Франциска в полусотне метров от могилы Данте. Равенна, впрочем, наплевала на претензии, так что мероприятие состоялось.
В мае 2010-го года был проведен еще один судебный процесс над Джанчотто. На сей раз произошло это в Римини, в Палаццо Аренго, что находится на пьяцца Кавур в самом центре города. Процесс и в этот раз был открытым, но проходил не как самостоятельное действо, а в рамках «Международных Дней памяти Франчески да Римини» , которые проводятся с 2007-го года и включают в себя семинары для студентов и преподавателей, средневековую ярмарка в центре города, экскурсии по имеющим отношение к этой истории местам, а также многое другое.

Едина в двух лицах
Координатор «Дней...», профессор урбинского университета, журналист и социолог Ферруччо Фарина уже много лет занимается феноменом Франчески да Римини. Он считает, что сегодня нельзя говорить об одной героине, поскольку давно уже существуют две разных Франчески. Одна - реальная, какой она была и какой представил ее на публичный суд Данте Алигьери: несчастный пример того, как не следует поступать в супружеской жизни. Обычная женщина, никакой не ангел во плоти. Фарина пишет: «Она никогда не была красавицей, и первое время художники так ее и изображали - с довольно неприятными чертами лица ».

(По мнению исследователей, женщина справа - реальная Франческа да Полента да Римини)

Вторая же Франческа - плод фантазии читателей «Божественной Комедии». Неверная жена, каких во все времена было с избытком, превратилась в прекрасную даму, красавицу и вообще идеал возлюбленной, могущей побороться с дантовой же Беатриче и Лаурой Петрарки. «В бесстрашную умницу и дерзкую красавицу ее превратили к концу XVII века - с тех самых пор она окончательно отделилась от «Божественной Комедии» и стала в человеческом восприятии самостоятельным персонажем ».

Было - не было
Парадоксально, но несмотря на факт супружеской измены, Франческу часто отождествляют с понятиями «верность» и «вечная любовь», при этом в период объединения Италии, она стала чуть ли не символом свободы у некоторых патриотов. В общем, как Дон Кихот приписывал своей Дульсинее небывалые качества, так и почитатели нашей героини дофантазировали многие детали трагедии, каких изначально не было в помине.
Например, расхожей идеей является является насильственное замужество. В общем, да, брак Франчески преследовал политические цели: ее отец, правитель Равенны, хотел породниться с Малатеста и перекинуть, таким образом, мостик из своих владений в Римини, а то и дальше, в Монтефельтро. Однако нет никаких свидетельств того, что Франческа падала в обморок от отвращения к мужу или что на момент свадьбы была прочно влюблена в деверя или кого-либо другого.
Измена Франчески сразу же после свадьбы тоже, по всей вероятности, народный фольклор, ведь на момент смерти у Франчески и Хромого имелась дочь-подросток. Вряд ли любовникам удавалось скрываться на протяжении более чем десятка лет. А уж история с лючком, через который якобы лазил к любовнице давно и прочно женатый Паоло Красивый, и вовсе не выдерживает никакой критики.

Кто не успел, тот опоздал
Вообще, глупо отрицать: не спекулировал на этой трагедии только ленивый. Что городские власти пришедшего к тому времени в упадок Римини могли бы неслабо заработать на имени Франчески да Полента, озвучил еще в девятнадцатом веке французский журналист Шарль Ириарте. К его идее прислушались, и все получилось как надо: уроженка Поленты сегодня прочно ассоциируется именно с Римини, а не со своей малой родиной и даже не с Равенной.

(Градара, комната Франчески. Фото gradara.org)

Соседняя Градара подсуетилась и «поместила» трагедию в свой великолепный замок, хотя никаких доказательств того, что история происходила именно там, нет. Сантарканджело-ди-Романья в последние годы открыто оспаривает право Градары на роль места действия, но в Сантарканджело не сохранились те византийские постройки, в которых по мнению местных историков, происходило действие, а городской замок хоть и принадлежал все тому же семейству Малатеста, был построен значительно позже. К тому же он имеет довольно невзрачный вид и вовсе не имеет знаменитого лючка, которому безосновательно уделяется столь пристальное внимание.
Словом, каждый из городов тащит одеяло на себя - ведь легенда притягивает туристов, а туристы приносят деньги. К самим туристам применима цитата из другого великого поэта: «Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад». Собственно, и «Божественная Комедия» - единственный письменный источник, повествующий об этой истории - всего лишь литературное произведение. Данте был поэт, так что ни о каком серьезном свидетельстве в этом случае и речи быть не может.

Политика
Между тем, в последнее время среди историков все большую популярность приобретает версия того, что убийство Франчески было совершено вовсе не из ревности, а по банальным политическим мотивам. Очень уж непростой была ситуация в политике на тот момент и слишком уж в ходу были так называемые браки стратегического значения. К примеру, в семействе да Полента в этом плане одной Франческой дело не ограничилось: ее родной брат был таким же образом женат на Маддалене, младшей сестре все тех же Паоло и Джанчотто.
Джованни Малатеста был однозначно заинтересован в том, чтобы убрать с пути более красивого и удачливого по части карьерного роста младшего брата, уже отмеченного на тот момент Римским Папой. А что пострадает собственная жена - дело десятое, долго ли другую найти. Тем более, что организаций по защите женщин от домашнего насилия и просто понятия «права женщин» в те времена не водилось.Таким образом, вполне возможно, что между Паоло и Франческой вообще не было никакой любовной связи, а просто потребовалась какая-то «приличная» причина для братоубийства.
Важным свидетельством тому, что убийство Паоло и Франчески могло быть политическим, является, кстати, то самое отсутствие документальных источников. С 1295-го года Малатеста надолго становятся полноправными хозяевами Римини, что дает им полную власть над архивами и возможность вымарывать в них все, что душа пожелает - в первую очередь, разумеется, компромат на самих себя.
Однако всем рот не заткнешь. Пятую песнь «Ада» Данте писал еще не добравшись до Равенны, где мог бы услышать ее из уст близких родственников Франчески. Это означает лишь одно: история двух несчастных уже успела на тот момент получить достаточную огласку, чтобы о ней узнал находящийся на другом конце страны поэт.
Словом, до тех пор, пока не изобретут машину времени, узнать точно, что же именно случилось в конца тринадцатого века в семействе Малатеста, не представляется возможным. На этом и закончим.

Наша беседа началась с воспоминания о всем известной сейчас и очень простой на первый взгляд любовной истории, рассказанной Данте Франческой да Римини. Почти за пятьдесят лет до моего приезда в Равенну, примерно в 1275 году, Франческа, дочь синьора Равенны Гвидо да Полента-старшего, была выдана замуж за уродливого Джанчотто Малатеста , синьора Римини. Она полюбила его красивого сводного брата Паоло и вместе с ним была убита ревнивым мужем. Данте включил в пятую песнь «Ада» рассказ Франчески - ее тени, уносимой губительным вихрем, - и этот рассказ приобрел такой же резонанс, как история Ромео и Джульетты, и в течение семи веков сжимает сердце каждого читателя «Божественной комедии». Сам Данте первый почувствовал мучительное сострадание к бедным влюбленным, читавшим роман о Ланчелоте и Джиневре и вслед за героями романа соединившим свои губы в поцелуе, который стал первым шагом к смерти и посмертным мукам. Это он, выслушав рассказ Франчески да Римини, «упал, как падает мертвец». Прекрасная характеристика этой сцены у Де Санктиса («Данте растерян, он отвечает как во сне, как бы говоря сам с собой, не может ответить Франческе и под конец падает как мертвец; Данте - мучительное эхо Ада - несет вниз человеческое сердце»…) кажется выражением эмоционального впечатления многих поколений читавших «Ад», впечатление, которое сохранится в веках.

Я спросил Данте, почему среди ужасов воображаемого ада и всех реальных ужасов жестокого века судьба Франчески и Паоло произвела на него наибольшее впечатление и заставила закрепить это впечатление для мира в рассказе, не имеющем подобных по лаконичности, простоте и впечатляющей силе.

Поэт ответил, что узнав о любви и гибели Франчески, он уже никогда не мог уйти от преклонения перед возвышенностью этой любви и от скорбного воспоминания о ее участи. Данте наблюдал невыносимые страдания всей Италии, его сердце вместило страдания всего мира, он пережил крушение идеалов флорентийского гибеллина, потерял надежду увидеть родной город, узнал горечь изгнания, но мировая и личная скорбь не заслонила трогательного образа Франчески и разрывающего сердце сострадания к ее судьбе. Пытаясь объяснить интенсивность этого чувства, Данте говорил, что Франческа и Паоло не были участниками политических интриг, религиозных и династических коллизий. Они были жертвами таких интриг и коллизий. Ценность их чувства, ценность их жизни - это ценность индивидуальной, неповторимой жизни.

В этом разговоре с Данте весной 1321 года я особенно сильно почувствовал характерное для поэта признание реальности и неповторимости конкретного, локального. Это чувство приближало Данте к тем, кто противопоставлял средневековой абстракции человека как носителя первородного греха, жаждущего спасения в лоне церкви, иного, конкретного, живого, «номиналистического» человека Возрождения.

Данте в этой связи говорил о ценности мгновения, о хрупкой прелести локального и исчезающего, о стремлении сохранить его, стремлении, составляющем душу поэзии. Мне трудно сейчас передать слова Данте, он говорил не терцинами, но построение фраз, интонации, модуляции голоса, выражение лица приближали его реплики к поэтической речи, которая только и могла выразить многокрасочность происходящего. Я невольно вспомнил высказанное в «Божественной комедии» тоскливое прощание с навсегда уходящим сегодняшним днем. В VIII песне «Чистилища» есть пронизанная примиренной грустью строка о «дальнем звоне, подобном плачу над умершим днем». И так же неповторимо индивидуальное счастье, и так же грустна его эфемерность. И тем грустнее, чем полней, неповторимей и индивидуальней оно.

Мне хотелось спросить Данте, почему суровая и жесткая архитектоника «Ада» с неизбежной карой, с полным подчинением грешника общей судьбе сочетается с нежным участием к индивидуальной судьбе Франчески, столь далекой от убеждений и симпатий поэта, населившего круги ада, руководствуясь железными нормами, вытекающими из этих убеждений. Как сочетается апология любви Франчески с суровым наказанием грешницы? Куда ведет эта коллизия поэтики, поэтического сострадания к преходящей земной любви и пафоса мировой архитектоники? Нет ли здесь веяния новой эпохи, еще не наступившей, но уже приближающейся?

Данте ответил мне не сразу. Вернее, я не сразу извлек из его слов ответ на этот вопрос, который, впрочем, и не был задан в прямой и далекой от начала XIV века форме, в какую я его облек сейчас. Данте заговорил о своем друге Гвидо Кавальканти , авторе знаменитой любовной канцоны, и о теме любви и отношении к ней в средневековых философских и теологических трактатах. Постепенно выяснялась его собственная концепция, очень близкая к концепциям Возрождения. Данте вспоминал о литературных спорах конца предыдущего столетия, но эти воспоминания при всей своей философской глубине оставались автобиографическими. То, что поэт говорил о своих любовных сонетах, о «Новой жизни», о стихах Кавальканти и других поэтов того времени, сливалось с рассказом о личных импульсах поэзии. И прежде всего о Беатриче.

В свою очередь, эволюция самой любви не отделялась в этих воспоминаниях от эволюции философии любви. Данте обсуждал философию любви, какой она излагалась в некоторых известных ему средневековых трактатах и в средневековой поэзии. Трактатов было немного, совсем немного. Почти непрерывное обсуждение философии любви началось позже. Я читал некоторые сочинения XV–XVI веков, в том числе комментарии Марсилия Фичино к «Пиру» Платона, «Диалоги о любви» Иегуды Абарбанеля , другие работы, продолжавшие неоплатоническую традицию, затем вышедшую за пределы этой традиции, найденную и опубликованную уже в наше время («наше» в исходном для меня отсчете времени, в 1963 году) «Любовную философию» Франческо Патрици , а также современные (в том же хронологическом смысле), посвященные Возрождению историко-литературные обзоры. То, что говорил Данте, было очень несредневековым, очень созвучным XV и XVI векам, оно невольно модернизировалось в моем сознании, с опережением на полтора-два века, и я изложу идеи Данте в такой модернизированной, ренессансной форме.

Возвышенная любовь - чем она возвышенней, тем больше - выделяет личность любимой, делает ее нетождественной всему миру, незаменимой. На постоянный вопрос: «Почему ты любишь?» - нельзя, по мнению Данте, ответить перечислением предикатов, они приравнивают объект любви другим; единственный ответ: «Ты - это ты, ты нетождественна никому, ты единственная»…

Данте не забывал о начале беседы, возвращался к Франческе да Римини, поводом для обобщения были чувства Паоло и Франчески. Но вскоре он вспомнил один из своих сонетов, где любовь рассматривается уже не как изоляция индивидуальной судьбы от общей, а как исходный пункт преобразования общей судьбы:

Залит проклятым ядом целый свет;
Молчит объятый страхом люд смиренный.
Но ты, любви огонь, небесный свет,
Вели восстать безвинно убиенным.
Подъемли Правду, без которой нет
И быть не может мира во Вселенной.